«В Ходжалы остались толко мертвые.»

(Газета «Московские новости», февраль, 1992)

 Я видел Ходжалы

 
Это был 1973 год. Отец решил построить новый дом и позвал своих старых знакомых-строителей - азербайджанца Гасана из Ходжалы и армянина Григора, тоже из Нагорного Карабаха. Он был знаком с Гасаном через Гришу кирве (так мы звали Григора. Ведь слово «кирве» у азербайджанцев по отнешению к армянам значило «друг семьи» т.к. по смыслу ближе «кум», «кума»).

А Григор был фронтовым другом близкого нашего родственника Замана, поэтому он часто гостил у нас. Таким образом, подружился и с моим

отцом.

Как рассказал Заман, во время Великой Отечественной войны он был тяжело ранен и в эти трудные в его жизни дни командир взвода Гриша ему очень помог. После выздоровления Замана, они воевали на разных фронтах.

Снова нашли друг друга после окончания войны  поздно, совсем случайно на свадьбе в одной карабахской деревне. Обнялись, плакали от волнения. Через несколько дней Заман пригласил Григора к себе домой, в его честь зарезал барашку. Потом он был в гостях у Григора…

К завершению каменной кладки для ведения отделочных работ Гасан и Григор пригласили еще одного мастера-ходжалинца – армянина с азербайджанским именем Имран. Они считали, что  в отделочных работах Имран больше мастер, чем другие. До окончания своих работ все мастера жили у нас, т.к. от села Пиядалар Бардинского района, где мы жили, до НКАО расстояние было  далеко. Только иногда они ездили навестить свои семьи.

Однажды во время летние каникулы (я тогда перешел в десятый класс) Григор меня тоже взял с собой в Ходжалы, мы были в гостях у Гасана.  И тогда я увидел Ходжалы… Красивый, уютный поселок (еще не получил статус города) среди гор… Воздух чистый… После зноя Барды, я как-будто попал в рай.

Все было прекрасно. Но…результат этого маленького путешествия для меня стал неожиданным. Не только в азербайджанском Ходжалы,  по дороге после административной границы Агдамского района во всех населенных пунктах и даже на стенах магазинов  все названия и вывески были написаны на русском и армянском языках. Это были 70-ые годы, а  потом в начале войны за Карабах армяне будут цинично трубить, что азербайджанцы их права ущемляли.

Так случилось, что мы мастером  Имраном поругались. Как-то он в моих руках увидев книгу «Короглу», азербайджанского народного эпоса возмущался – мол, это армянский «Давид Сасунский» и азербайджанцы под другим названием его присвоили. Из уроков литературы я знал, что варианты «Короглу» есть почти у всех тюркоязычных народах. Когда об этом напомнил Имрану, он всех тюрков назвал ворами. Я на него сильно обиделся, долго не разговаривали.

Позже я ознакомился со содержанием армянского эпоса  и убедился, что «Короглу»  и «Давид Сасунский» разные вещи. В душе простил Имрана за его неграмотность. Но понял, что в душах карабахских армян (даже среди друзей моего отца) происходит что-то не обычное. И не ошибся… Через пятнадцать лет началась война!

Я видел горе Ходжалинцев 



Когда случилась трагедия в Ходжалы, я работал в Москве. Вечером 26 февраля мне позвонили из Баку и сообщили, что прошлой ночью в Ходжалы произошло массовое убийство мирного населения. На следующий день вылетел в Баку и оттуда отправился в Агдам.

Некогда красивый и веселый город Карабаха Агдам (даже в песнях пели: "Агдам, ты дом свадьбы Карабаха") из-за ракетных обстрелов был полуразрушен. Жители Ходжалы, оставшиеся в живых после бойни, в основном, переселились сюда. Все они находились в ужасном, шоковом состоянии, плакали, стонали.

Трупы убитых ходжалинцев на вертолетах под огнем армянских боевиков переправляли в Агдам. После совершения мусульманских обрядов в соборной мечети тела несчастных предавали захоронению. Среди убиенных было много женщин, стариков и детей. На кладбище Агдама не хватало мест, людей хоронили вокруг города. Таким образом, образовались новые кладбища. Самое большое из них появилось на сопках Узундере, в местечке на севере города. Здесь были похоронены, в основном, неопознанные (обезглавленные, скальпированные, изуродованные) трупы. Невозможно было сдержать слезы при виде мертвых тел маленьких, ни в чем не повинных мальчиков и девочек.

В штабе Народного Фронта Агдамского района шла активная запись добровольцев. Многие молодые и пожилые люди стояли в очереди. Их принимал председатель районного отделения Аллахверди Багиров, бородатый мужчина, сидящий за столом на скамейке (он потом стал национальным героем Азербайджана, погиб в бою). Узнав, что я журналист и приехал издалека, он показал мне место рядом с собой. Закончив работу, стал рассказывать о случившейся трагедии, показал огромную кучу окровавленных, изрешеченных пулями документов убитых хождалинцев. Среди них были паспорта, партийные и комсомольские билеты, свидетельства о рождении и т.д. Их вынули из карманов погибших.

Потом А.Багиров отвел меня к месту нового захоронения, что в восточной части города. Здесь тела нескольких беременных женщин были похоронены отдельно. Нетрудно было догадаться, что эти могилы именно беременных, так как по древнему обычаю на каждой могиле стояли друг против друга два надгробия- для матери и дитя. Мой провожатый рассказал, что у этих несчастных армянские боевики вспарывали животы.

На следующий день мы были на фронтовой линии. Сюда прибыли и добровольцы. Среди них находилось немало ходжалинцев, желавших отомстить за убитых. Я хотел остаться с солдатами, но этого мне не позволили. Когда мы вернулись обратно, временное затишье кончилось: снова зазвучала стрельба.

…Еще 27 декабря 1991 года, за два месяца до трагедии, прокурор города Ходжалы Атакиши Атакишиев послал несколько телеграмм руководителям страны. Он сообщал, что Ходжалы находится в блокаде, что дорога Аскеран-Ханкенди (Степанакерт) захвачена, а связь со страной поддерживается только вертолетами. Атакишиев просил срочную помощь для защиты мирного населения, но город ее не получил- в это время в Баку шла острая борьба за власть между Народным Фронтом и правящими кругами республики. Ходжалы был преступно забыт. Последний вертолет в город прилетел 28 и улетел обратно 29 января 1992 года. После этого ходжалинцы за месяц до страшного дня полностью потеряли связь с внешним миром. Более двух месяцев блокадный Ходжалы героически противостоял до зубов вооруженным армянским боевикам. Его защитники имели только автоматы Калашникова в ограниченном количестве и охотничьи винтовки. Тем временем противник, каждый день сужая кольцо, подготовил коварный план для уничтожения молодого города.



Геноцид



И это случилось в ночь с 25-го на 26-е февраля 1992 года. Произошло одно из самых страшных преступлений двадцатого века. Мирных жителей давили боевые машины пехоты и бронетранспортеры. Стариков, женщин, детей расстреливали в упор, пленных скальпировали, у беззащитных людей выдирали ногти, отрезали уши в качестве трофея. По свидетельству израильского публициста Петра Люкимсона, армяне насиловали даже 4-5 летних девочек.

Еще вечером 25 февраля начался обстрел города со стороны Ханкенди и Аскерана. Были разрушены аэропорт и жилые дома. При защите аэропорта под шквальным огнем артиллерии 366-го полка были убиты более 140 человек. В полночь 26 февраля после мощной артподготовки боевики перешли в наступление. Что было дальше - известно. Ходжалы был стерт с лица земли.

В эти дни газета "Московские новости" писала: "В Ходжалы остались только мертвые". Люди, которые пытались бежать в сторону Агдама, были расстреляны на склонах высот, их убивали целыми семьями.

Армянские боевики, руководствуясь идеей националистов- дашнаков о том, что все тюрки- враги армян, не отличали турок-месхетинцев от азербайджанцев, азербайджанцев- от турок, живших в Турции в 1915 году. Примечателен рассказ Сарии Талыбовой, бывшей жительницы Ходжалы, которая была в плену у армян. Она рассказывала: "Нас привели на армянское кладбище. О том, что здесь произошло, мне тяжело вспоминать. Четыре молодых турках-месхетинца и трое азербайджанцев были принесены в жертву на могиле армянского боевика: несчастным отрезали головы. После этого солдаты и боевики на глазах матерей стали истязать и убивать их детей".

О зверствах, которые совершали армяне и солдаты 366-го полка, свидетельствуют журналисты и офицеры, побывавшие на месте преступления.



Журналистские свидетельства



Известный азербайджанский журналист, корреспондент азербайджанского телевидения Чингиз Мустафаев, погибший позднее на фронте при выполнении своего профессионального долга, писал об увиденном: "Первый раз в сопровождении двух военных вертолетов мы прибыли на место расстрелов 28 февраля. С воздуха увидели площадку примерно в 500 метров радиусом, которая почти вся была усеяна мертвыми телами. Летчики боялись садиться, потому что территория контролировались армянскими боевиками. Но когда мы все-таки приземлились и вышли из вертолета, началась стрельба. Сопровождавшие нас милиционеры должны были погрузить в вертолеты трупы для отправки родственникам. Они успели погрузить только четырех погибших. У видевших все это был настоящий шок. Двое ребят потеряли сознание от вида такого числа убитых и обезображенных людей. Многих тошнило.

То же самое было и 2 марта, когда мы прилетели вместе с иностранными журналистами. Многие тела оказались в еще более обезображенном состоянии. Над ними глумились в течение нескольких суток".

 Жан-Ив Юнет (журналист, Франция): "…Мы стали свидетелями ходжалинской трагедии, видели тела сотен погибших мирных людей - женщин, детей, стариков и защитников Ходжалы. Нам предоставили вертолет, мы снимали с высоты птичьего полета все, что видели вокруг Ходжалы. Однако армяне стали обстреливать наш вертолет и мы не смогли закончить съемки. Я много слышал о войне, о жестокости немецких фашистов, но армяне превзошли их, убивая 5-6-летних детей, мирное население. Мы видели много раненых в больницах, в вагонах, даже в помещениях детских садов и школ".

          В.Белых (корреспондент газеты "Известия"): " …Время от времени в Агдам привозят обмененных на живых заложников тела своих погибших. Но и в ночном кошмаре такого не привидится: выколотые глаза, отрезанные уши, снятые скальпы, отрубленные головы. Связки из нескольких трупов, которые долго таскали по земле на веревках за бронетранспортером. Издевательствам нет предела".



          Леонид Кравец (майор): " …26 февраля я вывозил из Степанакерта раненых и возвращался обратно через Аскеранские ворота. В глаза бросились какие-то яркие пятна на земле. Снизился, и тут мой бортмеханик закричал: "Смотрите, там женщины и дети". Да я и сам уже видел около двухсот убитых, разбросанных по склону, среди которых бродили люди с оружием. Потом мы летали, чтобы забрать трупы. С нами был местный капитан милиции. Он увидел там своего четырехлетнего сына с раздробленным черепом и тронулся рассудком. У другого ребенка, которого мы успели подобрать, прежде чем нас стали обстреливать, была отрублена голова. Изувеченные тела женщин, детей и стариков я видел повсюду".

И еще несколько неоспоримых свидетельств зарубежной прессы: "Армянские солдаты уничтожили сотни убегающих семей" ("Санди-таймс", 1 марта 1992 г.); "Многие из них, включая маленькую девочку, имели страшные ранения, у нее не было тронуто только лицо" ("Таймс", 3 марта); "Генерал Пьянков сообщил, что 103 военнослужащих армян из 366-го батальона остались воевать в Нагорном Карабахе" ("Файненшнл-таймс", 14 мая 1992 г.); "По сообщению иностранных корреспондентов из Агдама, женщин и детей, убегающих из Ходжалы, расстреливали из автоматов, а у троих погибших головы были скальпированы и ногти выдернуты" ("Ле Монд", 14 марта 1992 г.); "В Нагорном Карабахе армяне применяли сверхсовременное оружие и вертолеты, получаемые от "Асала" из Сирии и Ливана". ("Валер актюэль", 14 марта 1992 г.); "В начале марта армяне Нагорного Карабаха атаковали поселок Ходжалы. Азербайджанцы говорят о тысячах погибших, армяне "признают" только 200 человек" ("Ле Круа эвенеман", 25 марта 1992 г.).

Несмотря на всю очевидность совершенного кровавого преступления, никто в Армении до сих пор не только не взял на себя ответственность, но не было высказано хотя бы признания факта произошедшего. А мировое сообщество медлит признать преступность против человечности! Тем не менее, трагедия Ходжалы навсегда останется в  памяти настоящих людей и вечно будет свидетельствовать о зловещей природе армянского национал-шовинизма. Это не в пользу простого, трудолюбивого, талантливого армянского народа, которого всегда страдает из-за поступок своих лжепатриотов.



Алиш Авез